Автоинспекция - Бентли Литтл

дней он совершенно не проявлял интереса к обучению. Его полное равнодушие к заданиям сочеталось с явной неспособностью выполнить хоть что-то правильно. Вместо того чтобы сосредоточиться на программе, Даррелл бесконечно болтал и задавал личные вопросы, что только усиливало недоверие Хорхе. С каждым днем Хорхе все больше казалось, что его сосед – вовсе не новобранец. Даррелл, вероятно, был подсадным, подосланным департаментом, чтобы завоевать доверие и шпионить за ним. В итоге Хорхе предпочитал держать дистанцию: не рассказывал ничего личного и говорил лишь тогда, когда это было неизбежно, ограничиваясь банальными фразами или обсуждением учебных вопросов.

Остальные новобранцы также были разбиты на пары, и это обстоятельство не добавляло спокойствия. Хорхе все чаще задумывался: действительно ли все они пришли сюда по своей воле? Или же в каждой паре один человек был стажером, а второй – назначенным наблюдателем?

Иногда эта мысль перерастала в паранойю. Что, если он единственный настоящий новобранец в лагере, а все остальные – сотрудники Автоинспекции, тайно следящие за ним?

Игры разума.

Хорхе вглядывался в густую темноту. Часов в комнате не было, а без телефона определить время было невозможно. На улице все еще царила ночь, и до рассвета могло оставаться от одного до шести часов. Он закрыл глаза, пытаясь снова уснуть, но сон не шел. Хорхе ворочался, будучи не в состоянии расслабиться.

За тонким окном мир начинал светлеть с мучительной медлительностью. Черная мгла постепенно сменялась серыми полутонами. Как только он смог различить очертания комнаты, он поднялся с кровати, взял одежду с комода и направился в ванную. Заперев дверь, Хорхе включил свет и сел на закрытую крышку унитаза. Он почувствовал острое сожаление из-за отсутствия телефона. Черт возьми, сейчас он был бы рад даже книге, хотя не мог вспомнить, когда в последний раз держал ее в руках.

Больше всего на свете ему хотелось бежать отсюда. Вернуться домой. Но это казалось совершенно невозможным.

Обучение шло строго по расписанию. Занятия занимали большую часть дня, но времени на отдых оставалось достаточно. На второй день своего пребывания, воспользовавшись часовым перерывом, Хорхе решил осмотреть территорию. Он попытался выйти за пределы основных зданий, но, едва выйдя на улицу, наткнулся на массивную бетонную стену, окружающую лагерь. Стена, высокая и внушительная, казалась тюремной. Сторожевых вышек не было, но по верхнему краю тянулась колючая проволока. Веселые рисунки, изображающие машины, улицы и автострады, на ровной серой поверхности выглядели неуместно. Этот барьер был явно предназначен не только для того, чтобы удерживать посторонних снаружи, но и чтобы не выпускать никого за пределы лагеря.

Хорхе, полный решимости, прошел вдоль стены, надеясь найти дверь или ворота, но ничего не обнаружил. Время истекало, и внутренний таймер подсказывал, что пора возвращаться на занятие. Он вернулся назад, но на следующий день снова отправился исследовать окрестности. Он обошел здания и даже прошел мимо искусно воссозданной парковки.

В поисках выхода он отправился в лес неподалеку. Ему хотелось не только найти способ покинуть лагерь или хотя бы понять, где они находятся, но и побыть одному.

Однако уединиться не получилось. Хорхе мог поклясться, что за ним кто-то следит. Каждый раз, когда он останавливался, до него доносился странный шум – хруст, будто кто-то ступает по опавшим листьям, камням и влажной земле. В какой-то момент ему даже показалось, что за сосной притаилась темная фигура.

Эта догадка пугала, но не казалась фантазией. Хорхе поклялся, что, как только ему удастся выбраться отсюда, он расскажет обо всем, что видел, каждому, кто готов его выслушать. Эти ублюдки заплатят за все.

Пока что ему оставалось держаться в тени, выжидать момент и делать все, чтобы окружающие подумали, будто он поддался их «позитивному» бреду. Хорхе понимал, что цель этого лагеря – сломать его, промыть мозги и превратить в послушного исполнителя, но они добьются этого только через его труп. Он не был каким-то наивным мексиканцем, которого можно запрограммировать на покорность. Он все понимал и был готов к борьбе.

Хорхе услышал, как Дарелл зашевелился за дверью. Не обращая внимания, он снял пижаму и залез под душ. Теплая вода текла по коже, успокаивая и создавая хоть какую-то иллюзию уюта. Но с каждым потоком казалось, будто он сдается, поддается этому месту, и мысль об этом вызывала у Хорхе раздражение. Он быстро сполоснулся и закрыл воду. Если бы его соседом был кто-то другой, он ограничился бы еще более коротким душем. Но Дарелл… Тот мылся от силы раз в два дня. Хорхе знал, что сегодняшним утром вода его соседу точно не понадобится.

В ванной было душно, но приятно тепло, и Хорхе нарочно медленно одевался, наслаждаясь моментом покоя.

– Эй, что ты там так долго делал? – пробормотал Дарелл, как только он вышел. – Шлепал своего Франклина? Душил питона, а?

Хорхе не стал отвечать. Он уже привык к грубым шуткам соседа. Дарелл, вероятно, считал, что такими замечаниями сближает их, но для Хорхе он оставался просто придурком. Придурком и деревенщиной.

Эти мысли привели его к еще одному наблюдению. Что-то здесь казалось неправильным. Хорхе заметил, что в реальных офисах Департамента автотранспорта сотрудников разных национальностей было достаточно много. Во всяком случае, ему так казалось, когда он бывал там. Но здесь, в лагере, он не видел ни одного латиноамериканца, ни одного афроамериканца, ни одного азиата. Только белые. И он.

Это было странно и подозрительно.

На самом деле обучение шло неожиданно хорошо. Сейчас они чередовали занятия в двух аудиториях: в маленькой с доской и двумя рядами стульев и большой, где каждому из них было выделено рабочее место с компьютером. Против своей воли Хорхе находил занятия увлекательными. Он действительно многому научился. Даже если он не станет работать в Департаменте автотранспорта – а он совершенно не собирался этого делать, – полученные навыки, без сомнения, пригодятся для поиска работы в другом месте.

Странным казалось еще и то, что, похоже, в лагере жили только стажеры. Насколько Хорхе мог судить, они находились в глуши, но где тогда обитали инструкторы? Администраторы? Обслуживающий персонал? А что насчет «клиентов» и «сотрудников» из воспроизведенного офиса Автоинспекции? Их привозили каждый день? Однако никаких признаков этого он не замечал: за все время не было видно ни одной машины, въезжающей на территорию лагеря или покидающей ее.

Это сбивало с толку.

Сначала Хорхе пытался обсудить свои наблюдения с Дареллом и другими «новобранцами», но быстро понял: любопытство не было их сильной стороной. Никто из них, похоже, не горел желанием узнать больше о месте, где их держат.

Еще одна причина относиться к ним с подозрением.

Со дня прибытия мистер Белый и мистер Черный не появлялись. Вместо этого программу обучения проводили другие фигуры, чьи имена казались не менее странными и искусственными: Мистер Улица, Мисс Дорога, Мистер Легкий, Мисс Такси.

Пока Дарелл возился в ванной, Хорхе отправился в кафетерий. Формально напарники должны были завтракать вместе, но после того первого утра он старательно избегал встреч с соседом. Меньше всего ему хотелось проводить с этим грубияном больше времени, чем было необходимо.

Хорхе пришел первым. Взяв тарелку французских тостов с беконом и чашку черного кофе, он сел за стол у окна, откуда открывался вид на здание администрации. Через несколько минут к нему подошла Джейн, одна из шести женщин в их группе. Не спрашивая разрешения, она поставила свой поднос на стол и заняла место напротив.

– Доброе утро, – сказала