Умереть красиво - Питер Джеймс
Том встал и отошел от Спэкса:
– Любимая, что стряслось? Рассказывай.
– Я вернулась после маникюра, а минут через пять мне позвонили. Мужчина спросил: «Вы миссис Брайс?» Я ответила «да», а он такой: «Миссис Келли Брайс?» – я снова ответила «да». И он повесил трубку.
На улице было сыро, моросил дождь, а от непонятно зачем включенного кондиционера Том успел продрогнуть, однако все это меркло по сравнению с холодом, что сковал его изнутри и ледяными пальцами сдавил горло.
Вчерашняя угроза? Сообщение, присланное за минуту до того, как память компьютера снова накрылась? Связан ли этот звонок с письмом, полученным накануне?
Если вы сообщите в полицию о том, что видели, или снова попытаетесь зайти на сайт, то, что сейчас произойдет с вашим компьютером, случится с вашей супругой Келли, сыном Максом и дочерью Джессикой.
Загвоздка в том, что он не сообщал в полицию и оставил попытки зайти на сайт. Мозг лихорадочно заработал, перебирая варианты.
– Перезвонить ты пробовала? Один-четыре-семь-один?
– Да. Сказали, номер скрыт.
– Любимая, ты сейчас где?
– Дома.
Том глянул время и увидел, что рука дрожит. Только начало второго.
– Келли, не забивай голову. Наверняка просто ошиблись номером. Или хотели уточнить адрес доставки для «Ибэй». В общем, вариантов море.
Он старался говорить убедительно, однако сам не чувствовал уверенности. Перед глазами стоял образ красивой длинноволосой девушки, зверски убитой каким-то психом.
– У меня встреча. Как освобожусь, сразу наберу.
– Люблю тебя.
Покосившись на Спэкса, по-прежнему углубленного в изучение каталога, Том понизил голос:
– И я тебя люблю. Перезвоню минут через пять, максимум десять.
– Женщины! – сочувственно произнес Спэкс, едва Том повесил трубку. – Мертвого достанут.
– Достанут, – согласился Том.
– Значит, «ролексы». Мне нужна смета на двадцать пять золотых «ролексов», мужских, с гравировкой. Доставка в конце недели.
Том так переживал за Келли, что едва осознал масштаб заказа.
– Гравировка какого плана?
– Микроснимок. Крошечный.
– Положитесь на меня. Все сделаем, с максимальной скидкой.
– Ага.
16
Грейс всегда побаивался ездить с Брэнсоном, а с тех пор, как тот прошел курсы экстремального вождения, обязательные для перевода в Национальный отдел по борьбе с преступностью, перспектива сесть к нему в машину пугала суперинтенданта до ужаса. Ко всему прочему, коллега врубал какую-нибудь рэперскую радиостанцию на полную громкость, обрекая барабанные перепонки Грейса на немыслимые страдания.
Курсы экстремального вождения позволяли полицейским участвовать в погонях, а поскольку Брэнсону не терпелось блеснуть мастерством, он выбрал маршрут, где превратить машину в груду покореженного металла не составило бы ни малейшего труда. Двухполосное шоссе протяженностью в полторы мили пролегало через открытые просторы Даунленда, отделявшие индустриальный район, где помещалось полицейское управление, от центра Брайтона.
Дорога напоминала гоночный трек. На милю вперед виднелись два плавных поворота, прямой отрезок, потом резкий вираж вправо, а через полторы мили – крутой левый вираж, где буквально неделю назад случилась авария со смертельным исходом. Навстречу им катил грузовик, и Грейс взглянул на Брэнсона в надежде, что тот сообразит: если они с тягачом одновременно доберутся до правого поворота, столкновение неминуемо. Однако Гленна занимал исключительно левый вираж, до которого оставалось рукой подать.
Стрелка спидометра уже перевалила через запрещенные девяносто пять миль в час и явно не собиралась останавливаться на достигнутом. Лобовое стекло испещряли капельки дождя.
– Зацени, приятель! – крикнул Брэнсон, стараясь переорать грохочущий голос Джей-Зи. – Перестраиваешься вправо, весь поворот как на ладони, а потом срезаешь апекс, как в «Формуле-один»!
Грейс присвистнул сквозь зубы, когда они «срезали» апекс вместе с клочком земли, газоном и крапивой. Машина опасно накренилась. Рубашка Грейса прилипла к телу.
Грузовик стремительно приближался.
Грейс проверил ремень безопасности, потом спидометр. Полицейский «опель-вектра» двигался со скоростью сто десять миль в час. Неумолимо потянуло поинтересоваться у коллеги, планирует ли он притормозить перед поворотом в девяносто градусов, от которого их отделяли жалкие две сотни ярдов, однако Грейс побоялся отвлекать Брэнсона разговорами. Слева, на ветреном пригорке, возникли двое мужчин с тележками для гольфа.
У Грейса промелькнула мысль: неужели ему суждено погибнуть в полицейской колымаге, насквозь провонявшей бургерами, табаком и чужим потом, пока через выбитое лобовое стекло на него будут таращиться два беспомощных старпера-гольфиста, и все это – под ругательства какого-то рэпера?
– Так вот, по поводу моей догадки, – завел Брэнсон на повороте, когда до грузовика оставалось не больше сотни ярдов.
Грейс двумя руками вцепился в сиденье.
Вопреки всем законам физики, «опель» безупречно вписался в поворот. Еще бы преодолеть последний вираж, и они въедут в относительно безопасную зону со скоростным ограничением сорок миль в час.
– Слушаю очень внимательно.
– У тебя сердце колотится так, что уши закладывает, – ухмыльнулся Брэнсон.
– Странно, как оно вообще не выпрыгнуло. – Грейс выключил радио.
В знак солидарности Брэнсон сбросил скорость.
– Тереза Уоллингтон. Живет с женихом. Они планируют отпраздновать помолвку в ресторане «Аль Дуомо» вечером вторника – непременно в будни, потому что у жениха какой-то дикий график. Приглашают родственников и друзей со всей страны, улавливаешь?
Грейс молчал. Хотя на этом участке и действовало ограничение скорости, спокойнее ему не стало. Пока Брэнсон болтал и переключал радиостанции, машину вынесло навстречу приближающемуся автобусу. Грейс уже вознамерился выхватить руль, но тут Брэнсон опомнился и благополучно вернулся на свою полосу.
– Но невеста так и не появилась, – сказал Брэнсон. – Ни звонка, ни сообщения – ничего.
– Думаешь, ее прикончил жених?
– Я вызвал его сегодня на допрос. Посадим парня в гнездышко и понаблюдаем.
Гнездышком в Управлении полиции Суссекса именовалась комната для допросов, просматриваемая из соседней с помощью камеры и предназначенная для бесед с растерянными, захваченными врасплох свидетелями. Все разговоры фиксировались на пленку, записи внимательно изучались – офицеры анализировали язык тела, определяли степень доверия к сказанному. Именно в гнездышке Грейс предпочитал колоть тех, кто позднее превращался из свидетелей в подозреваемых, – чаще всего такими кадрами оказывались мужья или любовники жертв.
Расслабившись в мягких креслах гнездышка, люди невольно проговаривались, что редко случалось на неудобных ветхих стульях в мрачных помещениях для допросов брайтонского полицейского участка. Видеозаписи незамедлительно передавали специалистам для составления психологического портрета. По аналогичной причине супругов, партнеров и любовников погибших торопились поймать в объектив камеры, а после оценить их мимику, жесты.
– А как же практикантка с юрфака? Я думал, ты на нее запал, – подколол Грейс.
– Ее лучшая подруга шепнула, что дамочка проделывала такое и раньше – исчезала на пару дней без всяких объяснений. Правда, никогда не прогуливала работу.
– Намекаешь, что она безответственная?
– Похоже на то, – кивнул Брэнсон, продолжая возиться с приемником.
Интересно, он
