Дебри - Сара Пирс
– Изумительно.
Я вытираю губы и снова кусаю блинчик.
Зеф улыбается, и от уголков его голубых глаз разбегаются морщинки. Есть у него такая способность – взять простые продукты и превратить их во взрыв вкуса во рту. Еще несколько лет назад он работал шеф-поваром в успешном нью-йоркском ресторане. Готовил и мясо, и веганские блюда еще до того, как веганство вошло в моду.
Вскоре люди говорили только о его веганских блюдах. Какое-то время он был бешено популярен. В известном кулинарном журнале его назвали открытием года, он выступал в ток-шоу, три года подряд его включали в список лучших нью-йоркских поваров журнала «Форбс», а фонд Джеймса Бирда даже номинировал его на награду «Восходящая звезда кулинарии».
Он рассказывал истории о знаменитостях, напоказ выкупавших все места в ресторане, и о тех, кто приходил инкогнито, надвинув на лицо бейсболку. Я нашла в интернете сотни статей о нем, со всеми подробностями, разные интервью и обзоры в соцсетях.
Люди часто приходили только ради того, чтобы с ним сфотографироваться. Ну, знаете, фото с угрюмым шеф-поваром и слишком восторженным посетителем, который стоит к нему неподобающе близко.
И он отлично смотрелся на этих кадрах: умеренно вспотевший, в забавной бандане с ярким принтом из девяностых, так выделяющейся на его светлых волосах.
Разительный контраст с тем, как он выглядел, когда мы познакомились, во время «его штопора», как сам Зеф это называл. Я тогда путешествовала по итальянской Лигурии, а у него случился перерыв в работе. Он сказал, что выгорел, но позже я узнала, что его уволили.
После трех лет жалоб су-шеф подал на него в суд. Однажды су-шеф чуть не отрезал себе палец ножом и собирался ехать в больницу, но Зеф предложил вместо этого приклеить палец обратно суперклеем. Очевидно, это стало последней каплей, хотя его предупреждали даже сторонники. К тому времени уже мелькали негативные статьи в прессе. Людям нравятся плохие парни, но не слишком плохие. История с суперклеем моментально разлетелась по свету, и Зефу припомнили все. Он стал изгоем.
Но не для меня. В тот вечер, когда мы встретились, Зеф меня очаровал. Зажарил креветки на гриле, а его истории не просто вызвали у меня смех, но и кусочек за кусочком украли сердце.
– Так что ты думаешь об этой карте?
Я вытаскиваю холст и раскладываю его на столе. Я нарисовала карту для брата – в качестве подарка-сюрприза его невесте.
– Чудесно. – Он подцепляет яйцо на вилку и отправляет в рот. – А она точно о ней не знает?
Я качаю головой.
– Она считает, что я работаю над декорированием свадебного зала.
Сюрприз преподнесет Пенн, но меня не удивляет, что он решил сделать невесте такой подарок. Карты… это нечто особенное для нас с братом.
Моя любовь к картографии началась с маминой коллекции карт. Ее семья постоянно кочевала, а мама ненавидела покидать любимые места. Места, где оставались воспоминания, да и сами служившие воспоминаниями. И чтобы унести их с собой, она собирала карты.
В детстве я часами изучала их, перекатывая на языке географические названия, прорабатывая в голове топографию, но со временем поняла, что, рассказывая о конкретном месте, карты ничего не говорят о ней самой, о том, что она там делала, где ела, танцевала, кого любила. Что воспламеняло ее сердце.
Поэтому на мамин день рождения я решила нарисовать карту нашего города – тех мест, где мы оставили частичку своей души.
Это были не больницы или гаражи, а булочная, в которую мы с мамой заходили, пока Пенн играл в крикет. Дом бабушки и дедушки, где в играх и веселом смехе оживало Рождество. Пляж, где я училась плавать и куда пришла, чтобы в последний раз нормально поговорить с мамой. Даже сейчас, когда я вспоминаю это место, те слова проплывают над головой, как звезды.
Больше всего мне нравится рисовать с друзьями карты для них. Карта многое раскрывает о том, кто они такие, что ценят. Хотя большинство людей переезжают по практическим соображениям – ради экономии, поближе к работе, – на их картах оказываются места, которые западают в душу и заставляют чувствовать себя живыми. Бесплатно.
Работа редко появляется на картах, даже у тех, кто говорит, что живет ради нее. Вместо этого люди рисуют родительский дом, спортзал, ставший единственным контактом с внешним миром после смерти партнера, или парк, где по пятницам они обсуждают последние сплетни с друзьями.
Зеф по-прежнему рассматривает карту.
– Почти доделала?
– Да, осталось всего несколько точек. Я покажу ее Пенну в выходные, посмотрим, вдруг он еще что добавит.
Зеф отодвигает тарелку.
– Значит, раз ты почти закончила, то начнешь работать над книгой?
В его голосе я улавливаю напряжение. Зеф имеет в виду кулинарную книгу. Роскошная еда для трейлеров и уличных ларьков. Блюда, которые можно приготовить на двухконфорочной плите. Это совместный проект – его рецепты и мои иллюстрации.
– Конечно. – Я отрываю кусок от последнего блинчика и макаю его в подливу. – Ты что-то изменил? Добавил больше чеснока?
Я окунаю в подливу вилку и тщательно смакую вкус.
По тарелке предупреждающе клацает нож.
Я каменею.
– Изменил? Ты что-то изменил? – передразнивает он, а потом встает и хватает тарелку. – Что-то не так, верно?
Время замедляется. Я вдруг отчетливо осознаю все происходящее: пульсирующую в виске горячую кровь, острый угол его опущенной к полу тарелки, водянистые ржавые струйки подливы, которые капают с фарфора.
Я осознаю свою мельчайшую мимику, как будто правильное выражение лица может повлиять на то, что сейчас произойдет.
– Если тебе не нравится, ты знаешь, что делать…
Он жестом показывает, как выбрасывает еду из трейлера, и одновременно на его губах застывает кривая улыбка, а взгляд мечется между мной и морем за окном.
Я продолжаю возню с вилкой, а потом жую. Стараюсь не встречаться с ним глазами. Только не сейчас. Если ничего не говорить, слова не будут неверно истолкованы.
Зеф качает головой и отходит, а я думаю: «Вот что тебе нравится – когда у людей все внутри горит».
Таков он, результат его страсти. Страсти, для которой пока нет выхода.
Он придумал отличную идею для книги. Она взлетит. Он постоянно твердит эту фразу: «Мы взлетим, Кир. Наши отношения, книга – все это взлетит».
2
Элин
Португалия, национальный парк,
октябрь 2021 года
– Мы уже близко?
Элин Уорнер останавливается на тропе и осматривает узкий извилистый путь к
