Черные небеса - Арнальдур Индридасон
Увидев вдалеке Финнура, он попытался уклониться, но было слишком поздно.
«Сигги!» — услышал он его зов.
Сигурдур Óли ускорил шаг, делая вид, что не расслышал. В любом случае, у него не было привычки отвечать, когда коллеги обращались к нему «Сигги».
«Мне нужно с тобой поговорить», — услышал он крик Финнура, когда тот преследовал его по коридору в свой кабинет.
«У меня нет на это времени», — запротестовал Сигурд Óли.
«Тогда тебе просто нужно выкроить время. Что ты делал у Сигурл & #237;на? Почему ты сразу пришел к выводу, что напавший на нее был сборщиком долгов? И что это за сомнительные фотографии, о которых ты говорил? Давай. Что ты знаешь такого, чего не знаем мы? И какого черта ты пытаешься скрыть это от нас?»
«Я не...». начал Сигурд Óли.
«Хочешь, я отнесу это наверх?» Перебил Финнур. «Это легко сделать».
Сигурдур Óли знал, что Финнур не будет колебаться и, возможно, даже заявит на него за профессиональный проступок. Ему хотелось бы иметь больше времени для разработки версии, и он также был обеспокоен тем, что Патрекур может быть втянут в расследование, хотя ему было наплевать на Германа или его жену.
«Успокойся, ничего серьезного», — сказал он. «Я просто не хотел излишне усложнять ситуацию. В то время это был всего лишь GBH; теперь это убийство. Я собирался поговорить с тобой...».
«Как это благородно с вашей стороны. Тогда выкладывайте».
«На фотографиях люди, которых знает мой друг Патрекур», — объяснил Сигурдур Óли. «Он свел меня с ними. Этого человека зовут Герман. Я зашел поговорить с Сигурлом на и Эбенезером, потому что они использовали фотографии против него и его жены. Это фотографии, на которых они занимаются сексом — они показали мне одну, на которой можно было четко опознать этого парня Германна. Лена и Эбби были замешаны в шантаже. Они приглашали пары на вечеринки свингеров — другими словами, обменивались женами. В этих делах нет ничего необычного, за исключением того, что Л & #237; на и Эбби пришла в голову блестящая идея попытаться заработать на этом немного денег. Могут быть и другие жертвы, но, если это так, я о них не знаю.»
«Что? Ты говоришь, что проводил частное расследование для своего друга?»
Я всегда собирался сообщить об этом. Я говорю тебе это сейчас, не так ли? Вреда не причинено. Я как раз собирался поговорить с Л & # 237; на и Эбби, пока ситуация не вышла из-под контроля. Жена Германа особенно уязвима, потому что она пытается продвинуться в политике. Когда я прибыл на место происшествия, Л & # 237; на уже лежал на полу. Следующее, что я помню, это как парень прыгает на меня. Я позвонил за подмогой, но мы его потеряли».
«Так что же говорит этот Герман?»
«Он отрицает, что имеет какое-либо отношение к нападению. У меня нет оснований полагать, что он лжет, но и особых причин полагать, что он говорит правду, тоже нет. С другой стороны, нападавший мог действовать в одиночку.»
«И, конечно, в той же лодке, что и этот Герман, могут быть и другие, — сказал Финнур, — люди, у которых больше шансов иметь контакты с преступным миром. Ты к этому клонишь?»
«Да, хотя я не думаю, что есть основания исключать Германна».
«Ты узнал что-нибудь от Сигурлíна, пока был там?»
«Нет, она была без сознания, когда я приехал».
«А Эбенизер?
«Он прикидывается дурачком. Он отрицает, что у него есть какие-либо фотографии, и утверждает, что понятия не имеет, почему на Л & # 237;на напали. Мы должны покончить с ним завтра утром, пока он еще уязвим.»
«Что ты имел в виду, скрывая это от нас?»
«Я … Это была ошибка. Я не хотел ничего скрывать».
«Нет, верно. Именно поэтому ты проводишь какое-то частное расследование. Тебе это кажется нормальным?»
«У меня не было ни одного нормального дня с тех пор, как я поступил в полицию.
«Ты знаешь, мне придется сообщить об этом. Но было бы лучше, если бы ты признался сам».
«Делайте, что хотите. Я не ставил под угрозу дело. Я считаю себя вполне пригодным для продолжения работы. Но это ваше расследование».
«В форме? Так ты не просто заботишься о своем друге?»
«Это не имеет к нему никакого отношения».
«Очнись!» — взорвался Финнур. «Какого черта он пришел к тебе? Прекрати нести чушь и прекрати делать себе только хуже. Он пришел к тебе, потому что замешан в этом и хочет избежать официального расследования. Он использует тебя, Сигги. Постарайся осознать этот факт!»
С этими словами Финнур выскочил из кабинета, хлопнув за собой дверью.
Вместо того, чтобы, как обычно, включить телевизор, вернувшись вечером домой, Сигурдур Óли пошел на кухню, сделал сэндвич и налил себе стакан апельсинового сока, затем сел за кухонный стол, чтобы поесть. Было уже за полночь, и в здании царила тишина. В доме было еще пять квартир, но он не успел познакомиться ни с кем из своих соседей с момента переезда. Время от времени он здоровался с ними, если это было неизбежно, но в остальном держался особняком. Ему было неинтересно разговаривать с незнакомцами, если это не было напрямую связано с работой. Другие жители состояли из трех семей с детьми, пожилой пары и одинокого мужчины лет сорока, которого он однажды видел в куртке с логотипом шинной компании. Этот человек пытался завязать дружбу, пару раз поздоровался с Сигурдурли по пути в здание или из здания, а однажды субботним днем постучал в его дверь, чтобы попросить одолжить немного сахара. Сигурдур Óли осторожно ответил, что у него их нет, и когда мужчина попытался завести разговор об английском футболе, он извинился, сказав, что занят, и закрыл дверь.
Пока он ел свой бутерброд, он думал о Патрекуре и Германне и о том, что сказал Финнур. И о бродяге, который спрашивал об Эрленде. Он подумал, что Андре выглядел лучше, хотя все еще был развалиной, когда они встречались в последний раз. Мужчина был алкоголиком и жил в многоквартирном доме, вероятно, принадлежащем муниципалитету, недалеко от того места, где в январе был найден зарезанный молодой человек тайского происхождения. К тому времени, когда его обнаружили, маленький мальчик примерз к земле. Стояли сильные морозы. Полиция использовала все свои ресурсы для раскрытия дела, опросив Андре и бесчисленное множество других людей
