Я за тобой никогда не следила - Анастасия Борзенко
Диакон заглянул в кабинет.
— Наталия, у нас начинается служба, так что как закончите, просто прикройте дверь. — Он называл ее Наталия, выделяя букву «и». Вообще, этот невысокий полный мужчина с длинными бакенбардами и бородкой казался чудным.
— Да, конечно. — Третьякова послушно кивнула, но внезапно спохватилась. — Стойте, Димитрий! Расскажите, пожалуйста, отчего молитва произносится нараспев. Я тут у Павла нашла лист, и некоторые слова выделены, молитва, как бы это сказать… действует, если читать в определенном ритме?
Диакон улыбнулся.
— Частота колебаний звука молитвы, звучащей на любом языке для любой конфессии, должна быть равна восьми герцам в на распевном ритме, и это соответствует частоте колебаний магнитного поля нашей планеты, такая молитва формирует в воде гармоничную структуру существования, и именно поэтому рекомендуется употреблять освященную воду во время трапез. Я ухожу, загляните, как будет время, мы обсудим все, что вас интересует.
Вспомнились слова Павла: «Я не закончил», когда они обсуждали Крещение и дальнейшие страшные события. Выходит, молитвы имеют глубокий смысл на самом деле, это не просто какие-то слова… Да и разве обычному человеку в голову такие слова придут… Она решила вернуться к своему занятию и начала выдвигать ящики стола, всегда так делала, когда была ребенком. Четки, молитвенники, несколько мобильных телефонов… Наверное, современный священник имеет очень насыщенную жизнь, раз у него столько телефонов.
Диакон снова заглянул в кабинет.
— Наталия, я забыл вас попросить, ради бога, ничего не трогайте, епископ очень не любит посторонних в своей обители!
Наталья вздрогнула и машинально сунула один мобильный в карман. Она почувствовала, как лицо заливается предательским румянцем. Еще не хватало, чтобы ее поймали за тем, что она роется в вещах брата, пытаясь заглушить в своем мозгу неприятные голоса…
Она с удовольствием откинулась в кресле и пододвинула к себе массивный антикварный телефон, набрала номер морга.
— Третьякова… Привет, Чернов! Что с телом Марии Валентиновны? Она… что?? — Наталья вскочила и, не удержавшись, упала на пол, больно ударившись копчиком о каменный пол. Черт! Боль адская! — В больницу? Да, я поеду… ой, да ни хрена ничего… Чертова моя жопа болит! Все, пока.
Она корчилась на полу, проклиная Чернова, и тут взгляд упал на внутреннюю обшивку кресла, как будто за ней был спрятан сейф. Она поднялась, еще кривясь от боли, нашла скрепку и разогнула железо, сделав отмычку. Не могла же она не проверить тайник брата.
Открыть сейф особого труда не составило, Третьякова и не такие сейфы открывала. В тайнике Третьякова нашла увесистую пачку бумаг, перевязанную голубой тесьмой. Может, это письма тайной воздыхательницы брата? Наталья злорадно улыбнулась и убрала конверт во внутренний карман куртки. Потом почитает. Ее телефон победно запищал и засветился индикатором заряженной батареи. Что ж, пора ехать.
Глава 4 Крест
Наталья ехала в больницу скорой помощи. Настроение немного улучшилось: Мария Валентиновна жива! Но вопросов становилось все больше: почему случился пожар, в каком состоянии Иван Федорович, а самое главное — как это вышло, что Мария Валентиновна, которая не дышала, вдруг жива? По дороге она купила кофе и с удовольствием мелкими глоточками пила из высокого стаканчика, держа второй рукой руль. Ответ диакона о колебаниях заставил задуматься.
Она не верила в рай и ад, но верила в закон сохранения энергии. Не зря после общения с нервными и злыми людьми болит голова, а стоит чему-то плохому произойти, как вспоминаешь, что некоторое время назад об этом вскользь думала. Е равно Эм Цэ квадрат, количество потраченной энергии восполняется.
И вода везде, везде эта долбаная вода! Черт, с кем бы поделиться мыслями… Может, с Котовым, куда теперь он от нее денется. Тем более полковник больше знает.
В коридоре ожогового отделения Наталья надела белый халат и бахилы. Иван Федорович еще находился в реанимации, врачи не хотели пускать девушку в палату даже после того, как она показала удостоверение, пускали только близких родственников. Криминальная группа в первоначальных отчетах не нашла ничего, что могло бы говорить о поджоге, ожидали прихода священнослужителя для исповеди — на этом настоял сам профессор. Наталья чувствовала себя лучше, неприятные мысли отступили, и дурное предчувствие больше не рвало душу. Она просто устала, оттого и кажется, что вокруг сплошные интриги и преступления. Так и до паранойи недалеко. Но с профессором надо поговорить.
Ждать главного врача, чтобы получить разрешение пройти к Ивану Федоровичу, она не собиралась категорически, и Котов не отвечал на звонки. Пришлось импровизировать. Наталья зашла в процедурную комнату напротив палаты реанимации и с силой толкнула шкафчик с медикаментами. Конечно, это самое настоящее преступление, но как еще ей попасть в палату, когда вокруг столько народу? Звон бьющегося стекла отвлек персонал, и Третьякова аккуратно пробежала в палату профессора.
Мужчина был весь в бинтах и тяжело дышал. Трубки… Сплошные трубки. Но ясные серые глаза были открыты, ей даже показалось, что он улыбнулся.
— Ничего, мы вас вытащим, еще бегать будете. Мария Валентиновна передавала привет. — Она подмигнула. — Как же так, Иван Федорович, совсем вас одного оставлять нельзя!
Иван Федорович глазами указал на столик у окна, на нем лежал лист назначений и ручка. Наталья поняла его без слов.
— Вам дать ручку? Вы сможете писать?
Мужчина моргнул. Наталья поднесла лист и вставила между пальцев ручку, пальцы были красными и в волдырях, но профессор сумел ее зажать. Долго пытаясь приспособиться, нарисовал цифру «8» и знак «плюс». Девушка с сомнением на него посмотрела: что это все может значить?
Дверь в палату открылась, Наталья успела спрятаться за ширмой. Вошли люди в белых халатах и… Павел. Надо же, какое совпадение, вот о каких важных делах говорил диакон!
Павел аккуратно раскладывал какие-то предметы вокруг Ивана Федоровича и грустно смотрел в окно, сестра решила не мешать ему, все равно будет здесь возиться долго, а после они поговорят. Теперь у нее есть отличная возможность все вытрясти из брата — его личная переписка, которую намеренно прихватила из кабинета. Шантаж, конечно, карается по закону, но уже не до церемоний. Пора получать факты, а не строить догадки. А то уже едва ли не до паранойи себя довела со всеми этими событиями.
Третьякова аккуратно выскользнула из-за ширмы и направилась в приемный покой, чтобы навестить Марию Валентиновну. С Иваном Федоровичем вопросов не возникало, но почему
