Дебри - Сара Пирс
– Мне не спалось, – улыбается Элин.
– Что это? – кивает он на игрушку.
– Валялась на настиле. Наверное, потеряла дочь Брайди. Этта все время таращилась на пол. – Элин крутит игрушку в руках. – Отнесу ее вниз. Чтобы у них не появилось повода вернуться.
Элин не озвучивает другую причину: ей хочется еще раз взглянуть на тот лагерь.
Вчера вечером она не могла выбросить из головы не только движение, которое заметила в окне фургона, но и терзающее чувство, будто она что-то упустила. И до сих пор никак не получается ухватить нечто, мелькающее на периферии сознания.
На первый взгляд лагерь производит впечатление покинутого. Все трейлеры закрыты, в них темно. У скамейки валяются бутылки из-под пива, на солнце сверкает янтарное стекло. Элин хорошо представляет, как все сидят на скамье, болтают и пьют до поздней ночи.
Пройдя еще немного, она озирается по сторонам. Переводя взгляд с одного фургона на другой, изучает все вокруг, пытается ухватиться за то вчерашнее ощущение, но тщетно.
Стряхивая с себя эти мысли, она подходит к скамье. Деревянная поверхность в грязи, на ней следы жира и крошки и липкие отпечатки стаканов. Вытащив из сумки игрушку, Элин кладет ее на сиденье. Здесь кролика быстро найдут.
– Привет.
Элин вздрагивает.
Нед.
Он стоит под деревом, а пес у его ног грызет олений рог. В руке Неда апельсин. Он подносит дольку ко рту и неторопливо жует.
– Я думала, все еще спят. – Элин указывает на скамейку и слегка краснеет. Видел ли Нед, как она изучает трейлеры? – Дочка Брайди уронила у нас игрушку. Вот пришла вернуть.
Нед дружелюбно улыбается и останавливает взгляд на ее лице.
– Так мило с твоей стороны прийти в такую рань.
– Я ранняя пташка.
В царящей вокруг тишине ее голос звучит неестественно громко.
Положив в рот очередную дольку острием ножа, Нед кивает.
– Лучшее время дня. Именно в это время я размышляю.
– Я тоже. С раннего утра голова ясная, а потом наваливаются заботы.
На этот раз его улыбка теплая и подлинная.
– Ага, я…
Однако Неду не удается закончить фразу.
Во все стороны летят крошечные сверкающие искры, как от фейерверка, и над правым трейлером поднимается темное грибовидное облако.
Что-то вспыхивает оранжевым, красным и коричневым, раздается грохот.
Барабанные перепонки Элин как будто втягивает вакуум. А потом тишина.
И яркий свет.
Пламя.
15
Кир
Девон, июль 2018 года
Зеф рассказал мне о Роми через несколько месяцев после знакомства, но, если честно, я уже накопала о ней информацию в Интернете.
Удивительно, сколько всего можно узнать о том, кто хоть немного известен. Будь она обычным человеком с закрытыми соцсетями, я знала бы только то, что услышала из его уст, или сплетни, которыми поделились общие друзья.
Самостоятельно я выяснила довольно много. Поначалу из праздного любопытства. Мне хотелось знать, с кем он встречался до меня. К тому же все указывало на то, что это тоже не простой человек. Только вот оказалось, что она не просто известна.
Она гораздо известнее Зефа.
Конечно, я, как и все, ее знала, но упустила из вида их отношения. В то время я отсутствовала в стране, а когда вернулась, они уже разошлись и больше не мелькали в новостях. Таково следствие путешествий. Ты покидаешь место, и все общественные события застывают на той точке, когда ты уехала.
Когда я впервые увидела их совместную фотографию, у меня это никак не укладывалось в голове.
Роми.
Настоящих знаменитостей знают по имени. Классическая балерина, несколько лет назад она ушла в отрыв в стиле Сергея Полунина – татуировки, истеричные выходки и все такое.
Она превратилась в персону нон-грата, пока не снялась в рекламе духов, ставшей вирусной. Там она танцевала на крыше здания под проникающую в душу песню, до того момента почти неизвестную.
Когда она вдруг упала, время как будто замедлилось. Она продолжила танцевать и в полете, кружась в воздухе, и приземлилась на ноги.
Поначалу реклама вызвала нарекания. Лидеры общественного мнения задавались вопросом, а не поддерживает ли сюжет идею, что женщины должны продолжать танец даже в самых невыносимых условиях. В дело вступили диванные воины, и понеслось.
Однако после интервью у известного журналиста волна обратилась вспять. Один критик заметил, что в ее исполнении чувствуется сила, танец Роми бросает вызов не только законам гравитации, но и чему-то более глубинному – самой жизни и смерти.
Быть может, она символ надежды?
Роми очень быстро превратилась в культовую фигуру. Мелькала повсюду: в газетах, журналах и видеоклипах.
Мой интерес к ним как к паре начался после поискового запроса на скорую руку, когда я обнаружила несколько снимков, сделанных папарацци.
Фотографии были сняты ночью в Нью-Йорке, на выходе из какого-то подпольного клуба. Несмотря на очевидный интерес к Зефу, мой взгляд притягивала она – красное платье, потрепанные туфли на шпильках, огромное ожерелье, намотанное на шею.
С падающими на лицо черными кудрями она спускалась по лестнице и выглядела потрясающе живой и до безумия сильной. Как будто никто и ничто не могло встать у нее на пути.
А другой снимок, сделанный в ту же ночь, стал для меня ударом под дых. Страстный поцелуй у двери Зефа. Я заревновала. Не только к ее красоте, но и вообще к присутствию.
Примерно тогда Зеф начал разговаривать во сне. Выкрикивал ее имя, когда засыпал или посреди ночи. Я просыпалась от его яростного крика. Иногда я улавливала лишь последний слог, но этого было достаточно, чтобы я начала себя накручивать.
Может, он до сих пор ее любит? И одной меня ему мало?
Я опять занялась поисками. Одна фотография меня буквально заворожила. На ней были не они вдвоем, а квартира Зефа в архитектурном журнале. И восторженный заголовок: «Дом Зефа Дозена из заброшенного жилища превратился в настоящее уютное гнездышко. Глубоко индивидуальный подход к классике».
Я впилась глазами в интерьер, который представлял собой искусное сочетание антиквариата, современной классики, сделанных на заказ стеллажей для виниловых пластинок и книг.
Идеальная холостяцкая квартира, за исключением одной детали: ожерелья на тумбочке у кровати.
Оно принадлежало Роми. Настоящее произведение искусства в виде усыпанной изумрудами тройной золотой нити. Не знаю, почему оно так притягивало внимание. Наверное, дело не в стоимости, хотя оно явно было дорогим, а в смелости. Я не могла понять, как можно носить нечто
