Я за тобой никогда не следила - Анастасия Борзенко
Ребенок не переубеждал родителей, напротив, стойко и нудно выдерживал длинные сеансы у самого дорогого психолога города. Девочка пропускала мимо ушей речи взрослой женщины, от которой пахло яблоками, увлеченно рисовала по ее просьбе портреты семьи, рассказывала подробности снов и делилась впечатлениями о сверстниках, а мысли тем временем были заняты попугаем породы какаду, которого психолог держала в своем кабинете. Птица смешно ворковала, вызывая у девочки приятные ощущения, которые были очень схожи с теми, что она испытывала в ванной, когда утопила своего маленького щенка. В качестве поощрения стараний психолог позволяла маленькой Даше иногда держать большого пернатого в руках.
Девочка помнила эти секунды настоящего блаженства, когда ее маленькие пальчики оказывались под теплыми перьями, чувствуя биение пульса перепуганной птицы. Даша легонько сдавливала шею попугая до глухих хрипов. Ради этих ощущений она очень много думала перед каждым сеансом, увлеченно раскрашивая свои рассказы несуществующими деталями и образами, чем несказанно радовала психолога.
Вскоре родители переехали в новую большую квартиру, и началась совсем другая жизнь. Мама с папой к тому времени начали часто расходиться и сходиться, часто громко кричали и оскорбляли друг друга, что сильно расстраивало девочку. Но поговорить о своих мыслях ей было не с кем. Дружить со сверстниками не получалось, детей пугала хорошенькая рыжеволосая Даша, которая могла ткнуть пальцем в глаз или крепко ухватиться за волосы, улыбаясь при этом с видимым наслаждением.
Окончательно родители разошлись, когда Даше исполнилось девять. Исхудавшая и вечно печальная мать призраком ходила по квартире неделями в несвежей одежде и начала употреблять спиртное, со временем перестала замечать Дашу совсем.
Женщина рассказала епископу, как годы скиталась по близким и дальним родственникам, которые передавали ее друг другу, словно ненужный трофей. В день совершеннолетия девушка сожгла все семейные фотографии.
Бабушка Дарьи, Серафима Даниловна, была матерью отца, она и приютила внучку до ее совершеннолетия. Отец с девяти лет не появлялся в жизни девочки, а мать Даша видела последний раз после своего совершеннолетия, когда женщина притащилась в дом ее бабушки вымаливать у дочери прощение. Роза Павловна сидела на полу холодного подъезда в грязном рваном халате, едва можно было угадать в заплывшем от синяков и отеков лице некогда самую любимую и лучшую в мире мамочку.
Дарья рассказала, как мать тянула к ней руки с грязными ногтями и ужасной экземой на ладонях, как горько плакала и как была похожа на дрянную свинью!
Впервые за весь монолог голос Дарьи дрогнул, когда она рассказала, как душила мать. Лоб епископа покрылся холодной испариной. Что-то в этой женщине было по-настоящему демоническое… Он спросил сиплым голосом:
— Вы отбыли наказание, дитя?
— Да, владыко, да, сам Господь наказал меня!
Женщина всхлипывала и дрожащим голосом продолжала свой страшный рассказ. Дарья никому не рассказала про убийство биологической матери, она лишь сделала вид, что нашла труп неизвестной женщины, и вызвала скорую помощь, чтобы «бомжиху» увезли в морг.
Вскоре бабушка умерла от воспаления легких, и квартира перешла к Дарье по наследству. Началась новая жизнь, полная мужчин, праздников и дорогих нарядов.
Когда Дарье исполнилось двадцать, она родила первого младенца, но мальчик умер от гипоксии, не прожив и суток. Отцом малыша был человек, которого девушка любила больше жизни, спустя четыре года еще двое близнецов, посланных небесами от него же, вышли из утробы бездыханными. В родильном доме после сложных родов Дарья схватила большие щипцы и ударила ими акушерку в висок, вовремя вбежавшая санитарка помешала следующему удару, и акушерка осталась жива.
Несчастную мать признали невменяемой и назначили принудительное лечение в психиатрической клинике. Это были страшные годы пустоты… Любимый мужчина ни разу не навестил Дарью, она не видела его больше. В клинике у нее было время подумать обо всем, но вскоре ее мысли стал занимать лечащий врач, Гофман Геннадий Иосифович. Красивый и очень интеллигентный мужчина, он наблюдал за красивой и несчастной женщиной несколько лет, прежде чем сдался перед искушением.
Когда женщина говорила о муже, ее голос начинал дрожать, а дыхание становилось частым и отрывистым. Павел не знал, что и ответить… Прихожане рассказывали ему всякое, но эта исповедь проняла его своей дикой бесчеловечностью.
— Что вы с ним сделали?
— Ничего, отец мой, Господь милосердный послал мне еще деток, к моему счастью, они родились живыми, Кирилл и Мефодий мы их нарекли. Близнецам по два месяца в данный момент. — Ее голос срывался.
Павел схватился за ручку двери и сжал кулак так, что побелели костяшки пальцев. Предчувствие его не обмануло.
— Я утопила мальчиков в ванне, словно котят, вчера утром! Геннадий поможет, он не упечет меня в лечебницу, любит безумно, но я… Я не могу больше так жить!
Дарья упала на каменный пол и зарыдала в голос. Епископ поднял ее под руки и провел в свой кабинет, предложил Дарье воды, и их разговор продолжился.
Дарья не впервые приходила к Третьякову на исповедь посещала церковные службы и усердно молилась, она жаждала услышать о прощении, но епископ не спешил с отпущением грехов. Женщина была очень больна и одержима, фанатичное почитание церкви и великое самобичевание сначала ставили епископа в тупик, но позже он нашел способ заслужить долгожданное прощение.
Этим утром он рассказал Дарье, что ей следует сделать, чтобы смыть с себя все страшные грехи. Женщина с радостью согласилась, тем более что рассказ епископа искренне ее растрогал. Она недоумевала, как некоторые люди могут угрожать жизни столь почитаемого ею епископа.
— Меня обвиняют, Дарья, в причастности к страшным событиям в Крещение. Погибло много людей ужасной смертью… — грустно сказал ей священник.
Мужчина снял церковную одежду, оставшись в синих брюках и легком поло, и Дарья впервые увидела в нем молодого красивого мужчину. Ранее она не позволяла себе подобных мыслей. Павел подошел к женщине и положил руку на спинку стула, медленно перенес на плечо, ощутив приятную прохладу шелка.
— Мне нужна твоя помощь…
Дарья дернулась, приятная нега разлилась по всему телу,
