Ставка на любовь - Куревин Александр
– Не бойтесь, он не кусается! – возвысил голос Евгений, ускоряя шаг. Когда он подошел, женщина, замерев, стояла столбом и не дышала. Жорик крутился вокруг нее, виляя хвостом. Женщина улыбалась. На ней были джинсы и короткие резиновые сапожки, сверху – футболка с портретом Фредди Меркьюри. Свою штормовку она сняла, и за рукава обвязала вокруг талии, которая, кстати, имелась. И вообще – фигура. Ведерки путница поставила на землю, они оказались полны земляники.
– Простите, не ожидал кого-то встретить здесь, – извинился Львов. – Прошу знакомиться, это сэр Джордж. Он совершенно не агрессивен к людям, но игрив и весел чрезмерно!
– Очень приятно, сэр Джордж! – сказала женщина и, чуть подавшись вперед, протянула руку, чтобы погладить собаку. Пес боднул ее ладонь носом и подошел к Львову, чтобы сказать, что женщина ему понравилась. Его хозяину она понравилась тоже. Высокая, статная, и все, как говорится, при ней. Львов не понял сразу, какого цвета у нее глаза,-то ли карие, то ли зеленые, какие-то переменчивые. Со своей копной рыжих волос она была похожа на холеную Лису, сказочную Патрикеевну.
– Джордж, Джордж, – еще погладила она собаку. – А я – Мария Николаевна. – Очевидно, «Лиса» была не против познакомиться и с хозяином собаки, представляясь Джорджу.
– Вы хозяйка замка?! – воскликнул Львов, кивнув туда, где за деревьями скрывалась деревня. На самом деле он сразу узнал дочь Зеленова, которую видел на многочисленных фото и видео. – А я – Евгений Васильевич Львов, – представился. – Приехал чинить крышу вашего дома. Людмила должна была сообщить о моем приезде. Сообщила, да? Прекрасно! Пойдемте смотреть фронт работ? Разрешите? – он подхватил ее ведерки с земляникой. – Красота! – полюбовался. – Это же какой труд?
– Не говорите! С рассвета ползаю, всех комаров накормила! – Лиса ему так улыбалась, что, как любой нормальный мужик, будучи экстрасенсом по амурной части, он видел наперед, добром это не кончится. – Приходится ловить момент, пока моя любимая орава вся разъехалась.
– Да, Людмила упомянула, у вас большая семья?
– Еще бы! Но, сегодня я одна, – редкий случай. Дед уехал в Дзержинск за пенсией, у сына служба, невестке недавно повезло, – устроилась на работу в популярный журнал. И сразу услали в командировку, в Крым, представляете?..
У Львова возникло сильное желание сказать дурашливо: «Это я постарался!»
«Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу».
– …Дочь повезла своего парня с отцом познакомить, с которым, с отцом ее, мы давно в разводе… Ха – ха – ха! – засмеялась Мария Николаевна. – Как я сразу все про себя рассказала!.. У вас семья большая?
– Вот моя семья! – Евгений показал на Жорика. – Дочь взрослая уже, живет со своим парнем. Женитьбой молодежь нынче не заморачивается… Сейчас, правда, оба пребывают пока у меня, поскольку меняют одну съемную квартиру на другую. С женой я в разводе семь лет уже, – сказал Львов главное, что, очевидно, хотела услышать хозяйка особняка, к которому они подходили. После того, как он осмотрел крышу, Мария Николаевна угостила его домашней наливкой, и сама тоже выпила, накормила обедом, и он отказался от мысли вернуться сегодня в Нижний за грунтовкой, краской и прочим. До полуночи они проговорили с Машенькой за жизнь, давно перейдя на «ты». Сперва посиживали в саду, потом, когда комары окончательно заели, – в гостиной, далее перебрались в комнату на втором этаже, которую хозяйка отвела им с Жориком. Когда она собралась уходить, сказав Евгению: «Наверное, уже поздно», – Львов ответил: «Да я тебя не гоню».
– Эхма! – весело глянула на нахала Машенька. Он привлек ее к себе, ну и… никуда она не ушла.
Следующим днем Машенькин сын Петр – богатырь с окладистой бородой и такой необычной профессией – церковнослужитель – привез своего деда – Николая Ивановича Зеленова. Мария Николаевна представила мужчинам Евгения, «своего близкого друга», с весьма выигрышных для последнего позиций, – он спустился с кровли, где вовсю кипела работа. В мастерской Зеленова нашелся весь необходимый инструмент. Пес тотчас был заперт в машине, а с Машенькой договорились, что она приготовит Евгению с Жориком небольшую комнатку сразу у входа. Львов тут же окрестил комнатку «дворницкой». За ужином выпили со знакомством. Полилась неспешная беседа. Евгений чувствовал, что мужской коллектив сложился. Машенька хлопотала вокруг них. Львов успешно притворялся, что ему никакого дела нет до Николая Ивановича Зеленова, ради которого на самом деле внедрился в эту семью, помимо легкого смущения от того, что охмурил его дочь, которое он неумело пытается скрыть…
Лишь в конце недели, поздним вечером, приехала Машенькина дочь Ирина со своим болгарским гостем. В полумраке холла, освещенного единственным светильником, Львов во время знакомства не очень рассмотрел Бояна, – заметил только, что молодой совсем.
Машенька не хотела видеть «новую» сестру Риту – «ту еще звезду» – в своем доме, но появление «звезды», к ее сожалению, было неизбежно. Причем – со дня на день. Последнее Львова успокаивало.
Гарипов сидел в темноте на старом пыльном сундуке в глубине помещения, бывшего когда-то комнатой, в разваливающемся, давно не жилом доме, без стекол в оконных проемах, с просевшей крышей, расположенном напротив особняка Зеленова, через дорогу. Здесь же Петков оставил ему его миниатюрное оружие, о чем сообщил. Забрался Гарипов сюда еще ночью, а сейчас уже светало. Окна в доме Зеленова были темны. Он знал, что американец выполнил обещание и подсыпал перед ужином снотворное в общий котел. В отдалении вдруг раздался звук мотора. Бывший пограничник насторожился, однако звук не приближался, а затихал, и вскоре пропал совсем. «Рыбаки», – предположил Гарипов.
Сосед появился даже раньше, чем в предыдущие дни. Сперва покурил на крылечке, затем подошел к своему авто, поднял капот. «Задачу мне облегчаешь, – мимоходом подумал Гарипов, осторожно выбираясь из своего укрытия. – Закрыл себе обзор». Ему совсем не нравилось то, что он должен был сделать, но он знал, что сделает это, рука не дрогнет.
Все произошло быстро. Юрий Новогородов и понять ничего не успел. Гарипов появился внезапно сбоку, вскинул руку, раздался сухой щелчок выстрела, человек дернул головой. Убийца подхватил подмышки поверженного, умостил на переднее сиденье, за руль, поправил позу, прикрыл дверь, воровато огляделся, отступил за «свой» сруб, скрылся за ним в кустарнике, присел. «Так вот просто, – пробормотал сквозь зубы. – А теперь такое начнется!» Он набрал Имрана. Телефоны все загодя перевели на вибрацию.
– У меня все. Как у вас?
– Облом, командир, – услышал в ответ. – Все четверо мужиков на «Ниве» куда-то отчалили. Не на озеро, как мы ждали, мимо. Ушли в сторону трассы.
– Блин! Ладно, я сейчас буду. Пока ретируемся, переждем. Придется караулить, когда вернутся.
«Если вернутся, – подумал про себя. – Рыбаки-то вернутся, а вот сапер… Когда ему сообщат, что тут сталось с его другом, может дать деру. Ищи его потом!..»
Крыша Машенькиного особняка служила отличным местом обзора. С нее Львов мог видеть и «свой» двор, и соседский, и всю деревню. У соседей две довольно еще молодые, стройные, загорелые, одетые по-дачному кое-как девахи, сестры Светка и Надька, постоянно шлендали туда – сюда да покрикивали мальчишескими голосами на своего «пацана» лет сорока, Юрку. Нацеленный, как надо, он им все делал. То за мотоблок схватится, то за грабли. Что он на грабли наступил, давно причем, итак было понятно. «У них матриархат», – говорила Машенька о соседях. Последние дни Юрка с раннего утра чинил машину, а днем его все дергали на огород.
Проснувшись от будильника, Львов еле преодолел желание еще поспать. Подумал, дождь на дворе. Глянул в окошко – нет. Пришлось подниматься. Утро было тихим, чудесным, если не считать комаров, но к ним Львов уже привык. Только взялся за щетку по металлу, как вдруг раздался женский крик! Судя по всему, возопила одна из соседок, но кто именно, Надька или Светка, Львов по голосу определить не мог. Мигом взбежав по трапу до конька, Евгений заглянул по другую сторону здания. Надька, это была она, стояла на коленях в траве перед открытой дверью автомобиля. Пока он спускался на землю, преодолевая трехуровневую кровлю Машенькиного особняка, к сестре присоединилась Светка. Она присела на корточки и тоже смотрела внутрь салона, зажав себе ладонью рот. В машине, оказывается, был Юра. Он сидел на водительском месте, упершись лбом в руль. Глаза его были открыты и неподвижны. В виске четко просматривалась небольшая по размеру, но глубокая ранка, от которой доползла до воротника рабочей куртки и испачкала его кровавая змейка. Очевидно, сосед был мертв.
