Загадка датского сказочника - Игорь Мирецкий
– Пятьдесят пять.
– Ну, если двадцатку скинуть…
– Да копия просто!
– Забавно, да. – Купер отпил еще кофе. – Странно только, что Бонд этот совершенно не заинтересовался Андерсеном.
– Что?
– Следователя совершенно не заинтересовала загадка Андерсена. Мне казалось, что уж кто-кто, а следователи точно обожают всякие загадки. Разве не так?
– Ты о чем сейчас? – Ида уставилась на Купера. – Какая еще загадка?
И тут только он сообразил, что девушка не слышала абсолютно ничего из их с Линдебергом разговоров о книге. Ведь сначала они общались в служебном помещении, закрыв за собой дверь, а потом ушли довольно далеко от Иды, к стеллажу с Эленшлегером.
– Давай покажу, – предложил Купер и полез за айфоном. – Хорошо, что этот Джеймс Бонд телефон не забрал вместе с пальто – я просто переслал ему видео. Смотри!
И вот уже который раз за день он слушал, как Нильсен, еще живой, с восторгом делится новостью об обнаруженной в книге загадочной надписи.
Вдруг Купер понял, что его глаза стали влажными.
– Прости, – еле выговорил он. – Я на секунду.
Выключив видео, он молнией вылетел в туалет, едва не опрокинув на ходу какой-то стул. Посетители и официанты проводили молодого человека испуганным взглядом.
Нильсен умер. Купер только сейчас понял, что больше никогда не услышит его шуток, не увидит смешной ежик седых волос. Последняя пара часов прошла будто в каком-то отупляющем сне. И вот его разум наконец начал осознавать суровую реальность.
Куперу потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя. Когда он вернулся за столик, Ида, по-видимому, уже сама обо всем догадалась. Она лишь спросила:
– Все в порядке?
– Да, – соврал он. – Не бери в голову. Так на чем мы остановились?
Как и раньше с Линдебергом, Купер поставил видео на паузу в нужном месте, чтобы Ида смогла прочитать вышедший из-под пера Андерсена текст.
…Она поперхнулась чаем.
– Это правда Ханс Кристиан Андерсен написал?!
Ее и без того большие глаза стали совсем огромными. Теперь ее лицо напоминало лицо удивленного ребенка.
– Скорее всего, да, – пожал плечами Купер. – Почерк его.
– А откуда ты знаешь, какой у него был почерк?
– Пишу исследование по Андерсену. Заканчиваю первый год аспирантуры в Нью-Йорке. Уж поверь, я способен отличить его почерк от других.
– Ничего себе.
Она наклонилась и внимательно прочитала текст еще раз.
– А что за Чаша Одрёрир? Кажется, впервые слышу.
– Ну, это из мифов. В «Старшей Эдде» про нее кое-что есть. И в «Младшей Эдде» тоже. Эти средневековые тексты теперь мало кто читает, понятное дело.
– «Старшую» я читала недавно! – возразила Ида. – В переводе на современный датский. Но вот про Одрёрир что-то не припомню.
– Серьезно, ты читала «Старшую Эдду»?
Ида почему-то покраснела.
– А что тут такого? Я учусь на историка искусства. Мы как раз недавно проходили ее в курсе по искусству эпохи викингов. Странно скорее, что ты ее читал. Ты же по Андерсену пишешь?
– Мое исследование о том, как Андерсен использовал образы и сюжеты из мифологии викингов. Поэтому я читал обе «Эдды». В оригинале, – похвастался Купер. – В сказках Андерсена…
Он не договорил: официантка принесла им большую пеперони на двоих. Купер для удобства сделал скриншот стоящего на паузе видео, убрал телефон, и какое-то время молодые люди жевали молча, каждый думал о чем-то своем.
Затянувшееся молчание нарушила Ида:
– Так что там за Орёлир в загадке?
– Одрёрир, – поправил Купер. – Это один из трех сосудов, самый большой, в которых у богов хранился Мёд поэзии.
– Мёд поэзии?
– Да. Если его выпить, то любой смертный станет, как бы сейчас сказали, гениальным автором. Хотя, – Купер многозначительно поднял указательный палец вверх, из-за чего стал похож на преподавателя, – иногда в мифах говорится о Мёде мудрости, а не поэзии. В «Младшей Эдде» вообще компромиссная версия: кто вкусит этот Мёд, тот станет божественным поэтом или ученым. Но обычно все-таки Мёд поэзии.
– В трех сосудах?
– Ну да. Просто Одрёрир – самый большой. В мифах это, строго говоря, котел. Андерсен поэтически называет его «Чашей», но это не совсем корректно.
– Вы посмотрите-ка, лучше Андерсена разбирается! – улыбнулась Ида.
– Вот два других сосуда – это действительно чаши. У них тоже есть названия…
Купер открыл портфель и извлек из папки чистый лист бумаги.
– Вот, так их писали.
Из-под шариковой ручки, которой водил Купер, на листе появилась три слова:
Óðrørir, Són, Boðn.
– Точное произношение никто теперь не знает, – окончательно увлекся Купер. – Но ð, наверное, звучало как английское th в слове with. О с черточкой сверху – это долгое о. А перечеркнутое о – это…
– Ну хватит! – засмеялась Ида, не дав ему договорить. – Зачем мне такие тонкости? Я же не на лекции по языкознанию. Ты лучше скажи, слово «Одрёрир» что-нибудь значит?
Купер смутился. Черт, она решила, что я зануда.
– Конечно, – ответил он. – Одрёрир означает «то, что приводит дух в движение». Котел даровал любому смертному вдохновение.
– Вот, совсем другое дело!
– И, что любопытно, Андерсен пишет в 1875 году, что выпил из Одрёрира сорок лет назад. «Сорок лет убежали с тех пор». Получаем 1835 год. Именно тогда он опубликовал свой первый сборник сказок. Они мгновенно превратили тридцатилетнего Андерсена в знаменитость. Хотя до этого бедняга сочинял половину жизни, но без особого успеха.
– Я слышала даже, что поначалу никто не верил, что и у этого сборника будет успех. Это так?
– Почти. Единственным, кто сразу разглядел гениальность рукописи, был его друг Эрстед.
– Тот самый? – не поверила Ида. – В смысле, который ученый?
– Он самый. Первооткрыватель электромагнетизма. И, что забавно, тезка Андерсена: Ханс Кристиан Эрстед. Они очень дружили, хотя Эрстед и был намного старше. К тому времени, когда они познакомились, он уже стал мировой знаменитостью.
– Выходит, гений понял гения?
– Выходит, что так. – Купер пожал плечами. – Все, кому Андерсен показывал рукопись, критиковали его: «Кто так пишет сказки? На кого они рассчитаны? Кто их будет читать или слушать? Для детей эти истории не совсем детские, а для взрослых – недостаточно взрослые. Ни то ни се! Никто такое не купит!» И только Эрстед, взглянув, сказал: «Дружище, эти сказки сделают тебя бессмертным». По крайней мере, так следует из всех биографий.
Ида о чем-то задумалась. Купер тоже замолчал. Оба уплетали пеперони, один аппетитный кусок за другим. Вдруг болотные глаза Иды впились в Купера.
– А давай мы с тобой разыщем Одрёрир?
Купер чуть не подавился пиццей.
– Чем бы эта «Чаша», – уточнила она, – ни оказалась в реальности.
– В реальности?! Да это же просто художественное произведение!
– Откуда ты знаешь? Андерсен разве писал в
