Пока воды Венеции тихие - Фульвио Эрвас
Стуки услышал наверху шум и напрягся: кажется, кто-то идет. В то же время и с улицы послышался звук торопливых шагов. Они доносились справа, в этом не было никаких сомнений. Стуки схватился за дверную ручку и приготовился, вглядываясь в темноту. Он услышал, как сверху открылась дверь, и послышалось характерное шуршание, будто кто-то спускался по лестнице и что-то тянул по полу.
– Бабуля! Вернись в дом! – крикнул кто-то.
Стуки на секунду отвлекся, а затем резко повернулся к открывающейся двери. Спина! Какой-то человек, спиной к нему – руки подняты, будто он что-то в них держит. Стуки резко распахнул дверь и бросился на мужчину, который, услышав скрип, обернулся. Инспектор налетел на него, чуть не свалив с ног.
– О, черт! – чертыхнулся мужчина и пустился бежать.
– Антимама! – заорал Стуки во все горло.
Встревоженный Скарпа выскочил из подъезда, в котором поджидал коллегу, бросился по направлению к площади Иезуитов и увидел Стуки, зажимавшего рукой левое плечо.
– Он меня продырявил, – проговорил инспектор, скрипя зубами.
– Ка… как это – продырявил?
– Он в меня выстрелил. Из арбалета. Антимама, как больно!
Скарпа протянул к другу руки, взгляд как у лунатика. Ноги его дрожали.
– Кто это был? Ты его хорошо рассмотрел? Какой он: высокий, низкий, белый, черный?
– Антимама! Ты должен отвести меня в больницу. Насадил на вертел как, жаркое! Скарпа, скорее, мне надо к врачу.
– Хорошо, я вызову скорую.
– Пока они приедут, пока меня погрузят. Нет, дойдем пешком, тут два шага, давай быстрее.
Дорогая редакция!
Я уже довольно хорошо изучил туристов и научился отвечать на их каверзные вопросы. Когда меня спрашивают: «В Венеции можно ходить пешком, или там только каналы?» – я не смеюсь и не начинаю иронизировать, хотя это напрашивается само. Я говорю: «Нет, у нас в Венеции есть не только каналы. Раньше их было слишком много, поэтому некоторые мы засыпали землей, и теперь по ним можно ходить. Нет, вы не испачкаете ноги в грязи, потому что они не только покрыты землей, но еще выложены сверху камнями. Еще в Венеции имеются очень характерные узенькие улочки, какие-то более старинные, какие-то менее, которые соединяют ее многочисленные каналы и площади. По ним ходить очень удобно, они ровные и не имеют препятствий, если, конечно, таковыми не считать мосты».
И, даже глазом не моргнув, я отвечаю на вопрос: «А в Венеции есть машины скорой помощи?» Естественно, есть, только они не могут ездить по Страда-Нова и не подъедут на всей скорости и с включенной сиреной к Кампо-Санта-Маргерита, чтобы потом резко умчаться, это нет. В этом вы правы. Если кто-то вызывает скорую помощь в надежде увидеть ее стремительно мчащейся по Венеции, этого он не увидит.
Я также понимаю тех, которые задаются вопросом: «А где в Венеции играют дети?» Это проблема всех больших городов в мире, и некоторые думают, что и в Венеции она тоже есть. На самом деле, у нас для этого имеется очень много мест. Взять, к примеру, площадь Святого Марка. Специально отведенные для детских игр места есть в коридорах музеев. И в вапоретто[18] дети могут играть на палубе, а еще они помогают матросам бросать канат, чтобы пришвартоваться. Опять же, прекрасная игра – гонять голубей. Всем детям она очень нравится.
Но всегда бывает нелегко отвечать на такие вопросы: «Я иностранный турист, могу ли я сыграть свадьбу в Венеции?» С какой стати мы должны вам в этом потакать? Почему вам не терпится сделать нас своими сообщниками? Ведь вы просто попытаетесь переложить вину на нас, когда потом скажете: «Вообще-то я не собирался жениться, но город меня околдовал».
А что можно ответить на такое: «Я планирую прибыть в Венецию на своем судне, каким правилам я должен следовать?» Дорогой, ты прибываешь, швартуешься в предназначенном для этого месте и дорого за это платишь, что еще?
Или другой вопрос: «Как мне добраться на вапоретто до Театра Гольдони?» Сойдя на нужной остановке. «Почему в Венеции гондольеры гребут стоя?» Чтобы переварить сытный обед, а вы как думали?
А один раз меня даже спросили: «Где я могу поиграть в хоккей в Венеции?» Я посмотрел на маленького господина в очках, с прилизанными немногочисленными светлыми волосами. Он был таким серьезным, что я изо всех сил постарался сдержаться, чтобы не рассмеяться, и ответил: «В Доломитовых Альпах». А он мне задал следующий вопрос: какая линия вапоретто ведет от площади Святого Марка до ледовой арены в Доломитовых Альпах. И тогда меня понесло:
– Вапоретто номер сорок два, конечная остановка «Ледовая арена, Доломиты».
Его последний вопрос оставил меня в замешательстве: «Во сколько она закрывается?»
Что он имел в виду? Венецию? Я рыдаю от умиления.
Растроганный венецианец
Декабрь 1993
17 июля
Четверг
– Не может быть! Он правда выстрелил? – воскликнул инспектор Скарпа. – Он… он в тебя попал? Это кровь? – заорал полицейский, увидев капающую из-под пальцев Стуки алую жидкость. – Сюда, сюда, – бормотал Скарпа, обхватив Стуки за талию и почти приподняв его.
– Полегче, больно!
– Так… давай… идем в больницу Святых Иоанна и Павла. Стисни зубы. Может быть, все-таки вызвать скорую?
– Не надо, дойдем.
Друзья заковыляли по улице, названной в честь Девы Марии[19].
– Долго еще?
– Ты, случайно, не собираешься грохнуться в обморок, как поэт перед прививкой?
– Просто моя кровь мне может еще понадобиться.
– Зажми рану сильнее.
– Зачем?
– Так кровотечение оста… Стуки! Вечно ты надо мной смеешься!
– Ты еще и не того заслуживаешь. Помнишь апрель девяностого года?
– Нет.
– Здесь, в Венеции. Кто-то позвонил из ближайшей к школе телефонной будки и предупредил о заложенной в здании бомбе. И нам с тобой пришлось целую неделю дежурить около того телефона-автомата. И вдруг, в одно грозовое весеннее утро, ты объявил, что знаешь, как найти виновника. Ты куда-то испарился и через полчаса повел меня к школе, из которой в тот момент выводили учеников из-за очередного предупреждения о минировании.
– Точно! Все мокрые от дождя, как лягушата. И из окна школы напротив один парень кричит девушке на улице: «В этот раз это не я!»
– Ты мне сказал: смотри, вот он, наш телефонист. И это был именно он, влюбленный по уши и срывающий уроки в школе, где училась его девочка, чтобы пойти с ней погулять в парке.
– Мы его тогда просто отпустили. Что
