Комната лжи - Никки Френч

Никки Френч

Комната лжи

Nicci French

THE LYING ROOM

Copyright

. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025

* * *

Прекрасной Саре Баллард, нашей подруге и наставнице

Я лгу тебе, ты лжешь невольно мне…

Уильям Шекспир, сонет 138 (пер. С. Маршака)

Глава 1

Тайное свидание

Нив подняла жалюзи, и кухня разом выступила из темноты, словно театральная декорация – сцена еще пуста, но вот-вот начнется знакомый спектакль. Она огляделась по сторонам: все здесь слегка обветшало, плинтусы потерлись, а по стене сбегала трещина, которую они с Флетчером уже годами собирались заделать. На столе виднелись пятна от вина и парочка выжженных следов от сигарет, а на светильниках под потолком повисла паутина. После вчерашнего ужина никто не потрудился навести порядок: тарелки стоят грязные на тумбе возле раковины, а молоко не убрано в холодильник. Вчерашний вечер… Нив позволила воспоминаниям проснуться, но тут же их отогнала. Не сейчас. Не здесь.

Часы показывали десять минут восьмого. Она налила в стакан воды и медленно выпила, затем затянула потуже пояс домашнего халата, сделала глубокий вдох и развернулась навстречу двери, которая тут же открылась.

– Доброе утро, – бодро приветствовала Нив своего старшего сына.

Рори моргнул, кивнул и пробубнил что-то невнятное. На нем были синие джинсы, синяя футболка и синий же джемпер. Сын унаследовал по-ирландски бледную кожу Нив и высокий рост: за последний год вымахал на десять сантиметров – чем-то он напоминал резинку, растянутую настолько, что вот-вот порвется. Иногда Нив казалось, что она собственными глазами видит, как Рори мужает, как у него удлиняются руки и ноги, ступни ширятся, как ласты, а скуластое лицо еще больше худеет.

– Цвет в цвет, – одобрила она. Ей хотелось обнять его за плечи, но она сдержалась: ему уже не нравились телячьи нежности, поэтому объятия у них стали скованными и неловкими. Скоро ему стукнет одиннадцать. В следующем году перейдет в среднюю школу, где уже надо носить форму.

Он сел за стол, а Нив поставила перед сыном коробку кукурузных хлопьев и глубокую мисочку, а потом потянулась за молоком. На завтрак он всегда ел только эти хлопья, вот и теперь с характерным звоном высыпал в тарелку горку и залил молоком. Затем подвинул к себе принесенную книгу и открыл ее. Со второго этажа донеслись громкие голоса, плеск воды в раковине, хлопок двери. Вздрогнув, Нив вспомнила, что вчера вечером бросила вещи в стиральную машинку, и поспешила вытащить их и сунуть в корзину для белья.

Часы уже показывали семь пятнадцать.

– Доброе утро, – все так же бодро пропела Нив. Это было одной из ее обязанностей – задавать радостный тон дню, чтобы вдохновить на подвиги домочадцев.

Теперь в кухню вошел Флетчер с мокрыми после душа волосами и свежеподстриженной бородой. Он скользнул по Нив ничего не выражающим взглядом и тупо уставился в сад. Она вздохнула с облегчением.

– Чай? – спросил Флетчер.

Можно было и не отвечать. Она всегда пила утром чай. Муж – кофе. В обязанности Флетчера входило заваривать и то и другое, вынимать тарелки-чашки из посудомоечной машины и выносить мусор. Нив же готовила завтрак детям и собирала им обед в школу.

Она насыпала в кастрюльку овсянки, подлила туда молока и добавила щепотку соли, после чего поставила все на конфорку. Эти операции Нив выполняла совершенно бездумно. Коннор каждое утро ел кашу, политую патокой. Флетчер – тост с джемом.

Муж залил чайные пакетики водой, подошел к лестнице и крикнул:

– Коннор! Завтракать!

Нив машинально помешивала кашу, чувствуя, как та постепенно густеет. Сама Нив ощущала себя мягкой и податливой, как тряпичная кукла. Сад заливал свет яркого осеннего солнца. Она прижала к нижней губе большой палец и на мгновение закрыла глаза.

Словно сквозь вату до нее донесся голос Флетчера, говорившего что-то у нее за спиной, и она обернулась.

– Какие планы на сегодня? – Муж поставил перед ней чашку с чаем.

– Собиралась на огород. Воспользуюсь свободным временем, раз уж оно у меня появилось.

«На природе», – подумала она с удивительным облегчением: каково по утренней прохладе засадить в землю лопату, выкорчевать сорняки, устать, перемазаться грязью, натереть на руках мозоли и заиметь темные каемки под ногтями – и при этом ни о чем не размышлять. Несколько недель назад Нив отважилась перейти на половину ставки и работать только полдня. Она понимала, что это во многом глупое решение. Главной добытчицей в семье была именно она, а сейчас им как никогда требовались деньги. Мейбл поступала в университет. А весь дом, начиная от бойлера и закачивая крышей, потихоньку рассыпался. Водосток требовал замены, в маленькой комнатке за кухней стояла сырость. Иногда Нив подсчитывала потенциальные затраты, прикидывая, как бы уменьшить итоговую сумму, и по-деловому обсуждала это с Флетчером, стараясь, чтобы он не почувствовал себя униженным.

– Получается столько, – разводила руками она.

Однажды вечером несколько месяцев назад, когда Нив, вернувшись на велосипеде с работы под проливным дождем и даже не сняв желтую куртку, промокшие брюки и хлюпающие туфли и не высушив волосы, принялась готовить ужин, она поняла, что больше так не может. Довольно. Надоело вечно куда-то спешить и вечно опаздывать, вечно бояться, что что-то забыла, надоело глотать подступающие слезы на совещаниях, надоело просыпаться по ночам и прокручивать в голове уйму недоделанных дел, и все это на фоне бесконечной тревоги, неумолимо нависающей, словно темная стена, – тревоги за Мейбл. Тогда-то Нив и решила сменить режим и работать только три с половиной дня в неделю – устроила эксперимент, чтобы выкроить хотя бы немножечко времени на саму себя, дабы просто не сойти с ума. И что из этого получилось?

Флетчер разгружал посудомойку. Нив копалась в холодильнике в поисках чего-нибудь, что можно дать сыновьям на обед в школу. Теперь на кухне сидел еще Коннор, крепкий, круглолицый, с торчащими волосами и громким голосом – все делал напоказ, пока его тощий старший брат, сгорбившись, читал книгу о насекомых. Нив глянула на сыновей и мужа, и на мгновение они предстали перед ней этакими заводными человечками, которые каждое утро выполняют одни и те же ритуалы, незаметно сложившиеся и устоявшиеся за долгие годы, будто разыгрывают спектакль.

Я вас вижу. Эта фраза просвистела