Горячий сезон - Александр Александрович Тамоников
Все дальнейшее происходило именно так, как Дубко и рассчитал. Выскочив из засады, он вцепился в ручку дверцы и резко повернул ее. Дверца открылась, и Дубко со свирепым звериным ревом навалился на женщину, с силой оттолкнув ее от руля — так, что она оказалась на пассажирском сиденье, а сам Дубко — на водительском. Свирепый звериный рев — это было нечто вроде психологического приема. Ведь намного страшнее, когда на тебя неожиданно бросается некто да еще и рычит. Человеческие нервы этого выдержать не могут, особенно если это женские нервы.
Машина вильнула в сторону, уткнулась бампером в камень и остановилась. Не медля ни секунды, Дубко одним расчетливым ударом лишил женщину сознания. Что поделаешь, тут уж не до джентльменских церемоний. Следует повторить, что у женщины наверняка был при себе пистолет, и не было никаких сомнений, что обращаться с ним она умела.
Точно, пистолет у нее был. Дубко в этом убедился, когда, отбросив все джентльменские манеры, обыскал женщину. Вот он, пистолетик. Отчего-то советского, а не заграничного производства. Пистолет Стечкина. Правда, разбираться в таких нюансах ему было недосуг. Необходимо было привести женщину в чувство, причем немедленно, и задать ей пару-тройку интересных вопросов. Но сначала даме нужно связать руки. Что с того, что она дама? Это не просто дама, а дама двусмысленная. Ловкая и тренированная. Вполне возможно, обученная подводному диверсантскому делу, а стало быть, способная на всякие неожиданные действия. Например, запросто может выскочить на ходу из машины. Догоняй ее потом… Или вцепиться ногтями в лицо — тоже приятного мало. А нечего ей было соваться в мужские дела. Уж коль сунулась, то и получи сполна…
Связав даме руки, Дубко похлопал ее по щекам. Женщина вздрогнула и открыла глаза.
— Доброе утро, мадам, — сказал он. — Или мадемуазель? Хотя мне это без разницы. Короче, с пробуждением вас. Приходите в себя, и поговорим. Не взыщите, мы будем общаться на ходу. Мне, видите ли, некогда, я очень спешу.
Дубко завел машину, дал задний ход, вывел ее на дорогу и поехал в сторону города. Ехать он старался как можно быстрее — время поджимало. «Интересно знать, — мимоходом подумал он, — откуда эта дамочка добыла машину? Даже две машины. Помнится, раньше она разъезжала на зеленом “Москвиче”… А впрочем, какая разница? Это дело третье, не до этого сейчас…»
Женщина тем временем окончательно пришла в себя, шевельнулась, посмотрела на свои связанные руки и задала вопрос, который, собственно, и должна была задать и которого Дубко от нее ожидал.
— Кто вы? — спросила она.
— Вы еще спросите, по какому праву, — ухмыльнулся Дубко, вертя баранку и стараясь объезжать то и дело возникающие препятствия. — Ну так будете спрашивать? У меня для вас заранее заготовлен ответ. Вот он, этот ответ! — И Дубко указал на пистолет. — Или, может, вы скажете, что он не ваш? А то, может, упрекнете меня в неджентльменском поведении относительно вашей персоны? Я ведь обыскивал вас, пока вы были без сознания. Касался, так сказать, вашего тела…
Женщина на это ничего не ответила.
— Молчите? — покосился на нее Дубко. — А напрасно. Не в ваших интересах молчать. Наоборот, в ваших интересах быть разговорчивой. Щебетать без умолку, как птичка. Ну так станете щебетать?
Но и на этот раз женщина промолчала.
— Что ж, — вздохнул Дубко. — Придется щебетать мне. Слушайте, вникайте и делайте выводы. Зеленый автомобиль марки «Москвич», на котором вы вчера разъезжали. Ко всему прочему, вы на нем были и на этом самом месте, откуда я вас сейчас везу в столь непрезентабельном виде. Могу даже сказать, с кем именно вы были здесь на том «Москвиче» и с какой целью. Могу также сказать, с кем вы несколькими днями раньше встречались в Феодосии и о чем говорили. Мне продолжать щебет или начнете говорить вы? Вроде как пора…
— Остановите машину, — отозвалась наконец женщина.
— Это зачем же? — покосился на нее Дубко.
— Поговорим…
— И рад бы, да не могу. Мне, видите ли, надо торопиться. Могу даже сказать вам, куда я так тороплюсь. На военно-морскую базу, на которую недавно прибыл один милый кораблик. Вы спросите — для чего я так спешу на базу? Что ж, отвечу и на этот ваш вопрос. Чтобы уведомить тамошнюю службу безопасности, что четыре вражеских диверсанта-водолаза вышли в море. И чтобы им приготовили достойную встречу. Заодно и вас передам в достойные руки. И вы расскажете много чего интересного. Ведь расскажете, не так ли? — Дубко помолчал, о чем-то подумал, усмехнулся и добавил: — Между прочим, могу даже назвать ваше имя. Хотя, наверное, это и не настоящее имя, а шпионский псевдоним. Росица, не так ли? Росица… Красиво звучит.
Нарочито ернический тон, которым говорил Дубко, также был своего рода психологическим приемом. Так обычно разговаривают победители с побежденными. Наверное, точно так же разговаривала бы кошка с пойманной мышью, если бы умела говорить на человеческом языке. Такой тон лишал пленника уверенности и поселял в его душе уныние и тревогу за свое будущее. Соответственно, человек, лишенный уверенности и впавший в уныние, теряет способность к сопротивлению. Он даже убедительно солгать не в состоянии, потому его ложь будет, если так можно сказать, шита белыми нитками. Особенно угнетающе подобный тон действовал на женщин, с их тонкой нервной организацией. А сейчас рядом с Дубко как раз и сидела женщина.
— Что именно вы хотите от меня узнать? — спросила женщина.
— Я — ничего, — ответил Дубко. — Мое дело — поймать вас в клетку и сдать в достойные руки, о чем, сдается, я вам уже говорил. А уж там-то от вас захотят узнать много всяких подробностей и тайн.
— Вы из спецназа? — спросила женщина.
— Угадали, — кивнул Дубко. — Из спецназа мы. Точное наше название — спецназ КГБ. Слышали о таком?
— Я
