Код войны - Сергей Иванович Зверев
Карпенко понимающе кивнул:
— Помню по карте, что одна из дорог идет мимо поселения Кахиль к границе и пересекает ее, а вторая…
Кречет задумчиво замолчал.
— Вторая, не доходя до границы, — продолжил за него Славянин, — идет вначале вдоль нее, а потом…
— Нам та дорога без надобности, — махнул рукой Карпенко. — Расскажи, что творится на базе. Как к ней удобнее подойти и при этом остаться незамеченным?
— Вот вдоль дороги как раз и будет удобнее, — уверенно доложил Артем. — Турки контролируют ту часть дороги, которая идет к границе. Но это довольно далеко от самой базы. Их первый пост — непосредственно перед самой базой. Второй пост — у самой границы. Получается, что участок между нами и базой практически не охраняется.
— Практически или вовсе не охраняется?
— Практически. Кое-какая гипотетическая охрана все же имеется. Пару раз турки поднимали в воздух квадрокоптер и делали облет по периметру Харпута. Но это было уже в светлое время суток. Первый облет был в девять восемнадцать по местному времени, а второй — ровно через три часа, то есть после полудня.
— Как близко ты смог подойти к заграждению?
— Практически вплотную, — ответил Славянин. — Собак у них в охране нет. Вышек — тоже. Часовые только на КПП. Но видел камеры. А уж в каком они состоянии и как работают, того я не знаю. Узнать все подробности у меня не было времени.
Он покосился на Сотникова.
— Ну-ка, нарисуй мне, в каком месте ты подобрался к заграждению. — Карпенко достал и протянул Артему лист бумаги и карандаш. — Рисуй схематично, я пойму, — добавил он.
Славянин набросал схему заграждения и крестиком отметил, в каком месте у него получилось близко подойти к сетке.
— Повезло тебе, — усмехнулся командир. — Рядом, вот тут, — он тоже поставил крестик, — установлена действующая видеокамера. Чуть левее, и она бы тебя в обзор поймала.
— Не поймала бы, — хитро улыбнулся Славянин и достал из кармана портативную глушилку Wi-Fi-сигнала. — Воспользовался ею на всякий случай.
— Предупреждать надо, — недовольно глянул на него Сотников. — А я-то гадал, отчего это у меня на пару минут соединение с сигналом Wi-Fi базы пропало. Уже подумал, что аппаратура сломалась, а оказывается, это ты развлекался.
— Извиняюсь, — сконфузился Славянин. — Не подумал я как-то о твоих страданиях.
— Ладно, в следующий раз просто заранее предупреждай, если будешь готовиться к подобным экспериментам, — хмуро заметил Дмитрий.
— Да я, в общем-то, и не готовился. Просто так получилось. Смотрю — камера. Ну я и воспользовался глушилкой, чтобы поближе подобраться.
— Такие вещи, Славянин, всегда надо согласовывать, — вмешался в разговор Карпенко. — Должен же ты знать, что когда глушилку используешь, то весь вайфай перестает работать. Все сигналы топятся. А ну как турки бы почуяли неладное и стали бы разбираться, почему у них пропала связь?
— Виноват, — только и нашелся что ответить Артем под пристальными взглядами Сотникова и командира.
— Ладно, теперь слушайте сюда. Сегодня ночью я, Славянин, Лютый и Радист пойдем в гости к туркам. А задание у нас будет такое…
И Карпенко рассказал, что им предстоит сделать. Хохмач пробовал возмутиться и потребовал взять его тоже, но Кречет приказным тоном заявил:
— Хохмач, ты остаешься в лагере. Будешь ждать нашего возвращения, вести наблюдение и охранять наших ценных специалистов. — Он кивнул на Сотникова и Антона. — После нашего возвращения они для нас будут на вес калифорния[9].
Хохмачу было интересно, что это за калифорний такой, но спрашивать командира он не стал, потому что обиделся на него за то, что оставлял в лагере. А ведь идея-то выкрасть Хендерсона из Харпута была его, Андрея. И вот на тебе — его отодвигают в сторону. Конечно обидно.
Глава 15
Ливия, турецкая база Харпут в ливийской Сахаре
Третий день Хендерсон находился в приподнятом настроении. Он был рад, что все эти полковники, советники и другие военные чины, называющие себя экспертной комиссией, наконец-то тоже почувствовали все сомнительные прелести жизни в пустыне. После разговора с Лестрайдом, в котором Хендерсон нажаловался на Велингтона и на его к своей особе отношению, после того как пригрозил руководителю DARPA самовольно уехать обратно в США и не участвовать в испытаниях «Хамелеона», вся эта военная братия прибыла на базу практически в этот же день, к вечеру. По всей видимости, Лестрайд нажал в Вашингтоне на нужные рычаги.
Хендерсон ликовал. Почему он один должен был париться тут в неизвестности и охранять и танк, и программу, тогда как все остальные позволяют себе наслаждаться всеми благами цивилизации? Все они проживали в удобных номерах с кондиционером, душем и санузлом, в то время как он, Хендерсон, потел в вонючей палатке, не имея возможности нормально помыться и сходить в туалет. Правда, толку от того, что вся эта куча бестолочей прибыла на базу, практически не было. Хендерсон как жил в палатке, так и остался там страдать. Остальных же с комфортом (как он считал) разместили в казарме для офицеров.
Правда, к нему подселили одного из советников ЦРУ, но программист подозревал, что не для того, чтобы составить компанию и скрасить одиночество создателю «Хамелеона». Хендерсон был уверен, что Майрона поселили к нему для охраны. По всей видимости, Лестрайд серьезно воспринял угрозу Хендерсона уехать обратно в США. Он понимал: уедет тот не один, а вместе с программой, и тогда сроки испытания «Хамелеона», выражаясь вульгарным штилем, накроются медным тазом. Что весьма не понравится ни министру обороны, ни президенту. И, скорее всего, не в лучшую сторону отразится на дальнейшей судьбе самого Лестрайда.
«Что ж, — размышлял Хендерсон, — Майрон — не самый противный из всех этих напыщенных и самоуверенных вояк. С ним, по крайней мере, можно поговорить не только о политике».
Майрон неплохо играл в бридж, и Хендерсон по вечерам играл с ним в паре против Велингтона и Слоуна — второго из двух советников из ЦРУ, прибывших в Ливию. Теперь Хендерсону не было так скучно, как в первые два дня после приезда в страну. Он даже был готов терпеть еще некоторое время неудобства на этой турецкой военной базе, включая храп Майрона по ночам,
